В середине двухтысячных статью 174.1 УК использовали повсеместно. Доходило до комических случаев. Например, в одном из дел на деньги, которые обвиняемый получил незаконным путем, он купил мороженное. Следствие и суд посчитали, что это была легализация, то есть отмывание. А наказание по части 3 статьи 174.1 УК составляло от 10 до 15 лет лишения свободы.

Причем получалось, что за хищение максимальная санкция составляла до 10 лет лишения свободы. Но если совершалась любая сделка с этим имуществом, лицо осуждали еще и по статье 174.1 УК на срок от 10 лет.

Складывалась ситуация, при которой хищения могли совершаться только для того, чтобы похвастаться наличием какого-то имущества, подержать его немного у груди, а потом хоть в тюрьму. Это противоречило здравому смыслу.

 

Приведу в пример другое уголовное дело. В нем по версии обвинения подозреваемый – руководитель крупной группы компаний – незаконно приобрел имущество и поставил его на баланс своей организации. Постановку на баланс расценили как легализацию.

Чтобы показать абсурдность обвинения, защита привела аналогию: человек похитил у соседа телевизор, пришел домой и написал в тетрадке, что у него есть телевизор. Получается ли в такой ситуации отмывание?  Суд в итоге в легализации оправдал.

Зачем правоохранительные органы используют статью об отмывании

Раньше правоохранительные органы использовали статью об отмывании для того, чтобы, в частности, при обвинении в совершении мошенничества можно было держать человека под стражей при расследовании не год, а до полутора лет.

Между тем, и тогда, и сейчас в уголовном законе содержалось указание на специальную цель совершения финансовых операций и других сделок – придание правомерного вида владению и пользованию.

7 июля 2015 г. Пленум Верховного Суда РФ принял постановление «О судебной практике по делам о легализации (отмывании)…», в котором обратил внимание судов, что для осуждения необходимо, чтобы «такое деяние было совершено с целью придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению».

 

Однако, поскольку такая специальная цель часто отсутствовала, максимальное наказание по статье 174.1 УК последовательно снижалось: сначала до 10 лет лишения свободы, затем до 7 лет. В итоге оно перестало относиться к особо тяжким, а в судебной практике почти исчезли эти составы.

Правоохранители стали вменять ст. 210 УК, то есть организацию преступного сообщества, которая также позволяло содержать до полутора лет под стражей при расследовании дела.

Думаю, что про статьи 174.1, 187 УК вряд ли вспомнили бы, если бы составы статей 198 и 199 УК не были переведены в категории преступлений небольшой и средней тяжести, по которым почти невозможно заключить под стражу.

В итоге, с одной стороны, добились смягчения ответственности по статьям 198 и 199 УК, а с другой, пытаются сейчас нивелировать это вменением относящихся к тяжким 174.1 и 187 УК. И, судя по делу Блиновской, это может войти в практику. Но это будет явно ошибочная, не соответствующая смыслу закона юридическая оценка.

Кроме того, в значительной степени теряется смысл погашать задолженность по налогам, штрафам, пени, что влечет прекращение уголовного преследования за налоговое преступление, потому что тяжкие составы все равно останутся. Аналогичным образом обстоит дело и со статьей 187 УК.